Биография "Tom Vek"
<< Вернуться к списку всех песен "Tom Vek"
Настоящее имя Тома — Томас Вернон Келл (Thomas Vernon Kell). Он родился в юго-западной части Лондона 10 мая 1981 года. Отец его был ритм-н-блюзовым гитаристом. Репетируя, он часто просил сынишку помочь настроить аппаратуру, и Том не имел ничего против: «Мой интерес к музыке родился в отцовском гараже, где хранились его гитары и ударная установка. Я думал о нотах, а точнее о звуках — почему некоторые ноты хорошо звучат вместе, а другие — не очень. Я мог до ночи сидеть там и пробовать разные сочетания». Углядев в этом склонность к сочинительству, отец Тома принялся за воспитание его музыкального вкуса — в доме всегда звучали Eurythmics, Police, Питер Гэбриэл (Peter Gabriel) и Том Уэйтс (Tom Waits).
В 14 лет Том серьезно увлекся альтернативной музыкой. Его кумирами стали Smashing Pumpkins, Pearl Jam и Everclear. Позже внимание парня привлекла leftfield-rock-формация Soul Coughing. А в середине 90-х годов Том, как и большинство британских подростков, был подхвачен волной экспериментальной электроники лейблов Warp и Ninja Tune, и в течение нескольких лет отказывался слушать что-либо кроме Aphex Twin и Амона Тобина (Amon Tobin).
В это время семья Тома переехала в другой дом с более просторным гаражом, и по сему поводу отец обзавелся новой аппаратурой. В «студии» появился восьмидорожечный рекордер, который 15-летний Том начал использовать для записи своих первых песен. Кроме того, среди обновлений оказались простенький семплер и дешевый синтезатор, которые помогали Веку при аранжировке.
Несколько лет Том провел в уединении в этой импровизированной студии, скрупулезно подбирая составляющие для будущей гармонии. Метод Века был очень простым, но и самым креативным. «Вначале я обычно записываю бас, — говорит он. — И это неспроста. Я делю инструменты на мелодичные и ритмические. И в этой классификации только бас занимает нейтральную позицию — он задает ритмический узор и одновременно определяет общую тональность песни. Когда бас уже записан, я сразу прослушиваю результат и «в прямом эфире» подбираю аккорды или мелодию на гитаре. Я не выключаю рекордер, чтобы случайно ничего не забыть. Это очень полезно, ведь я не знаю нотной грамоты. Поэтому все свои сессии я записываю, так сказать, на лету. Потом я накладываю гитару на басовую партию, затем подключаю ударные и так далее. К концу дня у меня есть готовая песня, которую я слушаю несколько раз, наслаждаясь собственными трудами».
Отец Тома не скрывал своей гордости успехами сына. Но тот предпочел не ограничиваться комплиментами заинтересованного человека, пожелав услышать мнение постороннего лица. Таковым оказался Алекс Купер (Alex Cooper), друг семьи, который долгое время был барабанщиком в группе Katrina & The Waves. Он терпеливо дожидался момента, когда талант Века соединится с опытом, чтобы помочь юному дарованию обрести свое место в мире шоу-бизнеса. Когда такой момент наступил, Купер незамедлительно отослал пленки своему двоюродному брату Тиму Ли (Tim Lee). Последний собственными силами содержал небольшой лондонский лейбл Tummy Touch. Тим остался в восторге от услышанного материала и сразу же предложил Веку записать пробный сингл. Так родился первый официальный релиз Тома Века «There’s Only One Thing That Lasts» (2001). За ним последовало предложение записать целый альбом. Выбирать музыканту уже было из чего: за пять лет студийных экспериментов Век накопил материала сразу для нескольких альбомов, но для солидности решил помедлить.
К тому же Век только что поступил в институт St.Martins, чтобы учиться на графического дизайнера. Том полагал, что популярность музыканта — слишком зыбкая субстанция, чтобы строить на ней свою карьеру, поэтому решил обзавестись «настоящей» профессией. А придумывать логотипы для интернет-ресурсов и крупных компаний — очень интересная и творческая работа, к тому же неплохо оплачиваемая. В связи с этим работа над будущим альбомом продвигалась как бы «между прочим». В институте у парня появились друзья-музыканты, с которыми Век несколько раз выступал в небольших пивнушках, привыкая играть на публике. В этих концертах Том черпал вдохновение для новых песен, в которых все больший удельный вес занимала электроника. Музыкант долго колебался, включать ли их в трек-лист будущего альбома, и в конце концов поступил следующим образом: в довесок к альбому выслал Тиму Ли несколько экстра-треков. «Весь альбом у меня получился более-менее в стиле рок, и это как-то вписывалось в рамки концепции лейбла. А те несколько песен не выдерживали формата. Но мне было просто интересно, что скажет Тим», — вспоминает Век.
Тиму в первую очередь понравилась как раз «дополнительная» часть. Tummy Touch делегировал продюсера Тома Рикстона (Tom Rixton), чтобы тот помог Веку скомпилировать альбом именно в ключе тех экстра-треков, которые были значительно веселее и раскорепощеннее своих предшественников. Рикстон установил в гараже Тома компьютер и работа над альбомом закипела с новой силой.
Между тем, лейбл начал продвигать новобранца в массы. Был расписан концертный тур и выпущены пресс-релизы, которые были призваны заинтересовать медиа — а через нее и публику — персоной новичка. Первым значимым выступлением для Тома оказался сет на фестивале Glastonbury в 2004 году. Выступление было очень ответственным, поскольку Веку нужно было разогревать публику перед Bloc Party, Soulwax и Razorlight. Но злую шутку с музыкантами сыграла знаменитая английская погода: «Всю неделю перед нашим выступлением светило солнышко и все ходили топ-лесс. Мы должны были выступать с утра, и предвкушали красочный рассвет и длинные тени. Когда мы проснулись в то утро, все вокруг было мокрым, с неба лил дождь, а небо было затянуто тучами. Мы должны были выступать третьими, но две группы перед нами отказались играть в такую погоду, поэтому нам пришлось идти первыми. Зрители стояли под зонтиками, и я не сказал бы, что им было весело. Они просто что-то слышали про группу Тома Века, и хотели оценить нас. Я был приятно удивлен тем, что люди не разошлись после первой же песни, а остались дослушать весь сет».
Несмотря на то, что альбом «We Have Sound» был полностью сыгран и записан Томом в одиночку, играть на всех инструментах одновременно он не умел. Поэтому для концертной адаптации материала Веку потребовалась группа. В большинстве его композиций было по восемь дорожек, но восемь человек на сцене — это уже босса-нова.
Выпущенный в 2005-м полноформатник «We Have Sound» (превью) был принят критиками и публикой с нескрываемым восхищением — настолько свежо и неординарно он звучал. Композиции диска были насквозь пропитаны духом нонконформизма, что роднило его с работами эпохи зарождения панка. Фанковый бас соседствовал здесь с рублеными гитарными риффами, живая ритм-секция соперничала за внимание слушателя с электронными барабанными лупами, ломаный хип-хоп сменялся эмбиентными вставками. С первых секунд стартовой «C-C (You Set The Fire In Me)» слушатель оказывался в сугубо личном пространстве музыканта, чувствуя себя в роли «зрителя», подглядывающего в замочную скважину. «We Have Sound» был далек от совершенства и выглядел местами по-детски наивным — но качество оформления компенсировалось живым, «настоящим» переживанием, которым были наполнены все песни альбома.
Появление «We Have Sound» ознаменовало следующую ступень в развитии рок-музыки. «Рок, навеянный электроникой, которому аккомпанирует электроника, вдохновленная роком», — так попытался описать музыку Тома Века один из рецензентов. Другие популярные музыкальные издания пошли еще дальше. Даже «The Pixies и Electric Soft Parade, сцепившиеся в местном баре» было далеко не самым вычурным сравнением.
«Я очень критично отношусь к любым аналогиям, — говорит Век. — Недавно меня прямо в глаза назвали «британским Бэком». Думаю, мистер Хансен (Beck Hansen) тоже не понял бы, что имелось в виду. Лично я сразу задумался, а какого Бэка они имели в виду? Он ведь очень разный, пишет очень разную музыку. Как можно называть меня Бэком только за то, что я тоже пишу неоднородную музыку? Это прозвучит смешно, но музыка у нас разная!»
Как бы там ни было, а летом 2005-го на площадках крупнейших фестивалей Европы господствовали IDM (intelligent dance music) и инди-рок с «грязными» гитарными рифами и дегенеративно простыми текстами. Неудивительно, что предлагавший нечто отличное от этого формата Том Век стал популярным и востребованным. В Амстердаме он побывал три раза за один тур, и почти назубок выучил большинство задаваемых журналистами вопросов. Неопытный Том не подозревал, что в общении с прессой нужно быть осторожным. В интервью журналу NME он имел оплошность пошутить, что потребовал от лейбла Island 250 000 фунтов за права на издание альбома в Европе, Америке и Канаде. Многие сайты и журналы подхватили эти слова музыканта и сложили образ алчного, бездушного и расчетливого Тома Века, который пришел на сцену единственно ради денег и не уйдет, пока не получит все деньги на свете. Но музыкант не стал обижаться на журналистов: «Если они хотят заработать больше денег, печатая эту чушь, то пожалуйста. Я, в отличие от них, проще отношусь к деньгам. Для меня деньги — это просто побочный эффект моей деятельности. Мне нравится писать музыку, и мне повезло, что я могу получать за нее немалое вознаграждение. Но сочинять песенки только ради денег у меня физически не получится».
Отвечая на вопросы, касающиеся следующего альбома, Том не скрывает замешательства: «Чтобы написать первый альбом, я занимался музыкой десять лет. Можно сказать, что я писал его всю свою жизнь. В данный момент я не уверен, что смогу повторить этот подвиг». Можно подумать, что Том Век передумал быть рокером и предпочтет скромную карьеру графического дизайнера. Но сомнения улетучиваются, когда в наушниках звучат первые ноты «We Have Sound». Это просто не должно закончиться.
