Биография "Devotchka"
<< Вернуться к списку всех песен "Devotchka"
DeVotchKa появилась на свет в бедных районах Чикаго в 1995 году. Тогда группа состояла всего из двух человек, Джона Эллисона и нынешнего лидера группы и автора песен Ника Ураты. В 1997 г. Урата и Эллисон перекочевали в Денвер, и несколько лет работы в одном из кварталов Чикаго (Cicero), в основном заселенном эмигрантами из Мексики и Польши, не прошли для группы даром. Смешение музыки разных культур позволило им создать свой собственный стиль. Любовь к веселой этнической музыке, активное использование струнных и духовых инструментов дает повод некоторым критикам называть музыкантов DeVotchK’и американскими цыганами.
Когда скрипач Том Хейгерман — в то время студент музыкального факультета — впервые услышал группу DeVotchKa, его стошнило.
«Это был мой день рождения — мне тогда исполнился 21 год. Они играли в студенческом баре в Боулдере — это городок в Колорадо с огромным университетом, в котором я учился музыке», — вспоминает Хейдерман, сидя за компьютером у себя дома в Денвере, штат Колорадо, где сейчас базируется вся группа.
Но через несколько недель скрипка Хейгермана уже звучала на концертах этой группы. И теперь он — один из двух самых старых ее участников, живущий на одной лестнице с основателем коллектива Ником Уратой. По утрам тот заходит к Тому и опустошает его кофейные запасы…
«Может быть, развозя на велосипеде посылки по Манхэттену, я чему-то научился, а может быть, и нет… Хотя если бы Бритни Спирс взяла меня с собой на гастроли, то это было бы здорово: когда я играю на аккордеоне в одних стрингах, я выгляжу просто великолепно!» (Том Хейгерман)
«С музыкой я познакомился благодаря дедушке и бабушке. Дед был сицилиец, а бабушка — цыганка. Летом они устраивали посиделки во дворе —
с аккордеоном, выпивкой и танцами. И в них участвовали и играли все, кто был рядом. Я всегда считал, что музыку следует переживать именно так» (Ник Урата)
DeVotchKa — американская группа с русским названием — возникла из смеси несовместимого. Здесь сочетаются американский фолк-панк, еврейская музыка клезмер, цыганские романсы и славянские напевы. Музыкальному пуристу от подобного коктейля может стать дурно, но ценителям нестандартных, веселых «миксов» такая музыка подойдет идеально.
Название для своей группы вокалист, гитарист, трубач и автор песен Ник Урата выудил из «Заводного апельсина» Энтони Берджесса. Смоделированный писателем в 62-м году русскоязычный сленг антигероя Алекса и его дружков (droogs) — кладезь экзотических названий для новых команд: взять, к примеру, группу Moloko. Шайка Алекса преследует в тёмном переулке до смерти перепуганную, беззащитную devotchk’у, чтобы проделать над ней a little of the old in-out (доброе старое «туда-сюда»).
«Это очень важный роман, не только потому, что это просто офигенная книга, но и потому, что Берджесс создал абсолютно новый диалект, который к тому же очень круто звучит, говорит Урата. — Русские слова в нем приправлены мелодикой английского воровского арго. Слово «devotchka» показалось мне самым сексуальным словом в мире».
ДЕВОЧКА ИЗ ЧИКАГО
Поначалу Ник Урата и басист Джон Эллисон играли в чикагской «нормальной» рок-группе The Reejers. Казалось бы, Чикаго — с его продвинутой инди-сценой и развитой музыкальной индустрией — идеальный город, чтобы добиться известности, но The Reejers не ожидали, что столкнутся со столь высокой конкуренцией: прославиться в Чикаго оказалось ненамного легче, чем в Нью-Йорке или в Лос-Анджелесе.
Первым не выдержал Эллисон — он ушел из The Reejers, раздобыл где-то аккордеон и стал наигрывать мелодии у себя дома. Потом выдохся и сам Урата.
В 1995 году неудавшиеся рок-н-ролльщики снимали квартиру на чикагской Cicero Avenue — проспекте Цицерона. Именно здесь находился удивительный квартал, который называют демографической аномалией — гибридом варшавского гетто и Мехико: здесь бок о бок жили латиносы и выходцы из Польши, на углах шкворчала экзотическая еда «kielbasa» и звучали самые разные, привлекательные для ушей Ураты и Эллисона звуки. Урата называет тот район «субконтинентом» и считает, что это место было очень важным для формирования музыки DeVotchK’и: «В основе нашего стиля — поиски музыкальных корней, — говорит Ник. — Район, где мы жили в Чикаго, населяли эмигранты буквально со всего света и мы сталкивались с культурой самых разных этнических групп. Их музыка трогала мне душу. И я не мог не откликнуться в ответ». В итоге — родилась DeVotchKa.
Неудивительно, что сейчас в своих песнях Урата смешивает не только разную музыку, но и разную речь: он запросто может спеть что-то по-итальянски или по-испански. Правда, языков он не знает, но клянется, что всегда сверяется со словарем, прежде чем ввернуть иностранное словечко. («Как-то так получается, что все тексты все равно оказываются про любовь. Пытаюсь вставлять еще что-то из французского, но пока что выходит довольно дико»).
В Чикаго DeVotchKa начинала с выступлений в метро, куда музыканты таскались как на работу, захватив с собой акустическую гитару, аккордеон и перкуссию.
«В то время у нас не было никаких поклонников вообще, — рассказывает Урата. — Практически все, что мы зарабатывали — это злобные взгляды сумасшедших пассажиров. Для нас это была превосходная тренировка — играть перед враждебной аудиторией. Создавать такие красивые звуки музыки в таком безобразном месте».
Помыкавшись по чикагскому метро, группа перебралась в Денвер. «Этот город — полная противоположность Чикаго, — говорит скрипач и аккордеонист Том Хейгерман.
LEVEL 2
Достичь этого уровня оказалось не так-то просто. Состав группы постоянно менялся. Сначала в ней играли Джон Эллисон (бас-гитара и аккордеон), Сэм Янг (барабаны), Том Эколз (виолончель), Том Хейгерман (скрипка) и, разумеется, Ник Урарта (гитара и вокал). А потом «Джон ушел учиться на специалиста по слуху (будет чинить нам уши, когда состаримся), его заменил контрабасист Стив Пэнг. Потом ушел и он — сейчас учится акупунктуре в Нью-Йорке, — рассказывает Том Хейгерман. — А я ушел еще до Стива и стал работать курьером в Нью-Йорке — развозил посылки на велосипеде… Затем я вернулся из Нью-Йорка и снова стал играть — ещё и на аккордеоне, потому что мне там как раз подвернулся аккордеон»…
Но прошло еще какое-то время, и теперь уже «постоянная» DeVotchKa играет на тех же площадках, что и обычные рок-группы: будь то Boulder Theater — зал на тысячу зрителей с роялем Steinway (как-то раз они выступали там перед концертом экс-вокалиста The Pogues Шейна Макгоуэна), или совсем уж заштатные, полуподвальные пивнушки.
«На концерты к нам чаще всего приходят или подростки — поклонники инди-рока, или бабушки, — говорит Хейгерман. — Как-то мы играли в довольно известном здесь баре Lions Liar, и после концерта на нас вдруг накинулся с поцелуями пожилой венгр: он был очень тронут — наша музыка чем-то напомнила ему ту, что он слышал в детстве. Это было очень мило и в то же время немного жутковато».
Что же такое играет DeVotchKa? Основатель группы определяет ее стиль как GypsyBilly — что-то вроде «цыганского кантри» или «инди-рока Восточного блока». А скрипач Том Хейгерман с ним не вполне согласен: «Я-то считал, что мы играем просто рок… Хотя я всегда любил клезмер и танго, и на меня очень повлияли все мертвые европейцы XIX века, Астор Пьяцолла, киномузыка, — говорит Том. — Вообще-то я с 9 лет играю на скрипке. И мне кажется, в музыкальной школе очень многому учат, но чтобы играть в такой группе, надо забыть все, чему тебя учили, выпить и играть, исходя из собственного жизненного опыта».
Естественно, что таких странных музыкантов не мог не заметить московский лейбл BAd TaStE, не раз привозивший в Россию лондонское кабаре-трио The Tiger Lillies и эксцентричного сиэтлского барда Джейсона Уэбли. Как раз Уэбли и рассказал участникам группы DeVotchKa про москвичей, интересующихся необычной музыкой. И вот вам, пожалуйста, недавно вышел русский вариант первой пластинки группы — «Supermelodrama» — с новым дизайном. Планируется переиздать и второй альбом коллектива. Кроме того, вероятно, москвичи в этом году услышат команду вживую.
«Самое важное в группе — то, что мы способны принести людям радость и избавление от повседневности, пусть даже и на очень короткое время, — считает Урата. — Мне очень нравится, что музыка приходит к нам естественным образом и что она переносит меня — всегда! — в некое красивое и романтическое место».
